Задумчиво почесав хвост о песок, Дженсен подобрался ближе (с)
детали
ГЛАВА 1.
читать дальшеПо обнаженному телу Дина прошла дрожь. Пока он силился удержаться на четвереньках, его легкие пытались исторгнуть остатки соленой святой воды. Спазм брюшных мышц горячей белой вспышкой боли отдался в отбитых ребрах. Из глубоких жгучих порезов, покрывающих тело, сочилась кровь, смешиваясь с водой и розовыми каплями стекая на бетон под ним.
– На колени.
Хотя Дин слышал приказ священника, отданный спокойным голосом, мозг отказывался его понимать. И, похоже, в какой-то момент большинство зрителей тоже перестало следить за происходящим. Дин цеплялся за надежду, что заправилы не устроят публичное выступление, потому что это рискованно.
Отличная мысль, но если бы надежды сбывались, его семья все еще была бы цела. Не стоило рассчитывать на то, что удача улыбнется ему.
От резкого удара сзади колени подломились. Он зашипел, когда раны на задней поверхности бедер соприкоснулись с ранами на икрах. Рука, казавшаяся теплой в сравнении с его холодной кожей, надавила на грудь, усаживая его прямо.
– Сим миропомазанием смываем с тебя клеймо духовного предательства.
Дин раздраженно заморгал, когда рука, теперь уже холодная и влажная, переместилась на плечо. Повернув голову, он смотрел, как пальцы обводят отпечаток ладони, вытавренный на нем. Ангельская благодать выжгла знак в его душе, а это чудовище думало, что может очистить ее?
– Ты и впрямь понятия не имеешь, какой ты скорбный на голову сукин сын, – прохрипел Дин.
– А ты не представляешь размеры ущерба, нанесенного тобой.
Рвано выдохнув, Дин прикрыл глаза и прошептал:
– Ты бы удивился.
Священник присел рядом с ним на корточки. Дин не стал поднимать головы. Открыв глаза, он обнаружил, что смотрит прямо на алые пятна своей же крови на белоснежном стихаре.
– Значит, ты признаешь данный тебе дар. Несмотря на твои непостижимые грехи, тебе позволено искупить свою вину. Благодаря этой жертве ты получишь жизнь вечную.
– Боже, надеюсь, нет.
Хотя Дин едва выдохнул искренние слова, священник находился достаточно близко, чтобы услышать их. Его лицо исказила гримаса осуждения, как будто Дину было не плевать.
– Твой кощунственный язык вовсе не требуется для церемонии, – священник налил масла в ладонь и резко ударил Дина по щеке. Небрежно размазал масло по его лбу и волосам.
– Делайте надрезы не спеша, – поднявшись, велел священник мужчинам. Дин заметил блеск лезвия кинжала, который тот передал. – Его сердце должно биться, пока не привезут ребенка.
Дин уже достаточно услышал, чтобы понять – им надо, чтоб он дожил до конца ритуала, а то ублюдки израсходуют всю Винчестеровскую кровь, которой так жаждут, а Михаил так и останется в своей клетке. Тут возможны только два выхода: прекратить с самого начала или закончить все самому.
Единственный выход перекрыт. Даже если удастся вырваться – снаружи молится еще полсотни фанатиков. Под рукой священника Дин заметил знакомую тяжелую книгу в кожаном переплете с золотым тиснением. Значит, все всерьез.
Сердце отчаянно забилось, когда он напоследок сделал несколько вдохов. Священное масло, разлитое на испещренном символами полу, загорелось. Огонь подбирался все ближе к кругу, отделявшему его от священника, но рядом стояли еще двое. Надо было убить ублюдков, пока была возможность. Ему вообще следовало многое сделать раньше.
Из уст священника полились фразы на латыни. Резкий удар стали рассек руку Дина. Он крякнул и заставил себя ждать, дрожа от усилий сохранять неподвижность.
Еще один порез, и он подавил всхлип. Но слезы на глаза навернулись не из-за боли от ран.
Они хотят, чтоб под ножом оказалась его крошка. Он не знал, где все остальные и живы ли они. Безмолвно он молился, чтобы у него все еще оставалась семья.
Гладкое лезвие коснулось его груди, но прежде, чем оно оставило глубокий порез, Дин схватил руку с клинком. Долю секунды Дин смотрел в пустые глаза, а потом с кривой усмешкой вонзил нож в собственную грудь. В конце концов его семья стоит того, чтобы отдать за нее жизнь.
Пятнадцатью часами ранее.
Су-Фолс, Южная Дакота.
Слова сливались в одно. Потребовалось пять минут, чтобы полусонный мозг Дина сообразил, что текст написан не по-английски. Еще пять минут, чтобы признать, что сколько на буквы ни смотри, сами они не перестроятся во что-нибудь более понятное. За свои усилия Дин получил лишь мигрень и никакого облегчения постоянной боли в сердце.
Он готов был спорить на свой пикап, что слова, написанные на гладком пергаменте, были на латыни. Сэм бы понял их, или, на крайняк, взял бы свой комп и нашел бы какой-то заумный сайт, чтобы перевести написанное. Но если не найти кого-нибудь, кто мог бы прочитать их, и при этом не был бы Бобби, он попадет на штуку баксов и ни на шаг не приблизится к тому, чтобы вытащить брата из клетки.
Если сдаться и рвануть к Бобби, тот взбесится, а если отправиться на поиски профессора, способного перевести это, выйдет из себя Лиза. Не сказать, что он их боялся, но разочаровывать не хотел.
Заполучить оригинал средневекового текста сатанистов было хорошей идеей лишь в теории, в следующий раз придется доставать секретный ключ к коду. В итоге после двух лет чтения каждого бесполезного куска дерьма, что удалось найти, его ресурсы подходили к концу. Но пока он не узнает, что написано в этой книге, можно и дальше притворяться, что в ней находится ответ.
Потерев рукой лицо, Дин зажмурился и откинулся на спинку сидения. Потянувшись к термосу, отвернул крышку и сделал длинный глоток остывающего черного кофе, которого едва хватало, чтобы и дальше держаться на ногах.
По крыше кабины громко барабанил дождь. Его дробь почти заглушала скрип ботинок по засохшей корке грязи на коврике, когда он с трудом поменял положение ног. Вода так заливала ветровое стекло, что Дин с трудом различал парней из строительной бригады, все еще мокнущих под дождем.
Он бы тайком порадовался, что у него вовремя начался обеденный перерыв, если бы не чувствовал себя таким чертовски виноватым за то, что сидит тут сухой. Живот свело так, что он даже думать не мог о сэндвиче, который упаковал для него Бен.
Из-за непогоды строительство пришлось приостановить, и Дин едва мог сопротивляться искушению позвонить Бобби с многозначительным “Я же говорил!” Что бы ему все ни твердили, он знал, что не сошел с ума. Из-за горизонта надвигалось нечто пострашнее грозовых туч.
Большим пальцем Дин рассеянно погладил гладкую поверхность своего обручального кольца из белого золота. Они остановили Апокалипсис. Хотелось бы думать, что это давало ему право пинком отбросить все, что окажется на его пути. Но речь не о спасении мира, а о защите его семьи, с чем он каждый раз не справлялся. Это он должен был быть на месте Сэма, запертым в клетке, и он пытался сделать все, чтоб так и случилось, но судьба воспротивилась.
Бобби запер его, притащил в качестве поддержки Лизу и Бена. И Дину ничего не оставалось, как признать очередную неудачу. По крайней мере, так он сказал вслух. Он-то все еще не склеил ласты, но все изменилось, и старый прием – бросаться в омут с головой – больше не прокатывал.
Стук в окно с пассажирской стороны раздался так неожиданно, что Дин едва не пролил кофе на фолиант пятнадцатого века, все еще лежавший у него на коленях. Весь на взводе от недосыпа, он нащупал под сидением пистолет. Когда Сид рывком распахнул дверь, рука крепче сжалась на рукоятке.
Дин выпустил оружие прежде, чем его заметили, выпрямился на сидении и захлопнул книгу, пока Сид усаживался рядом.
С облегчением вздохнув, Сид провел ладонью по мокрым волосам.
– Что читаешь?
– Хм... руководство по ремонту старых двигателей, – брови Сида удивленно поползли вверх, когда Дин сунул книгу в кожаном переплете с золотым тиснением под сидение. – По-настоящему старое... вроде первое издание. Я коллекционирую старые справочники.
– В самом деле? Не знал. Ты полон загадок и тайн, – Сид бросил еще один задумчивый взгляд на переплет книги. – Знаешь, у меня должна быть парочка в гараже, не таких, но... ага...
– Замечательно! – Дин развернулся посмотреть на Сида. – Ты что-то хотел?
– Официально твой обеденный перерыв закончился.
Нахмурившись, Дин задрал рукав своей ветровки и посмотрел на часы. Не похоже, чтобы Сид изображал надсмотрщика и, судя по часам, у Дина оставалось добрых пять минут.
Дин пожал плечами:
– Ага, ладно, – сгреб пакет с обедом и кинул Сиду, – лучше доешь вместо меня.
Сид схватил его за руку, прежде чем он успел открыть дверь. Каждая мышца в теле Дина напряглась. Он бросил взгляд через плечо, ожидая, что глаза Сида стали черными, а может, даже желтыми. При виде совершенно человеческих глаз друга Дин заставил себя расслабиться.
– Боже, не суйся туда без водолазного костюма, или как они теперь называются, – сказал Сид. Дин откинулся на сиденье, а Сид начал рыться в пакете с его обедом. – Хорошие парни там буквально тонут. Говорю тебе, я в жизни не видел такого ливня.
Дин тяжело вздохнул:
– Да... давненько не было.
~~~
Благодаря ли реву Люцифера в глубокой клетке или двум годам одиночества, но Сэм истосковался по тишине. Не в буквальном смысле. Почти все время бодрствования он тратил на охоту, драки, убийства. Однако в разгар этой борьбы было спокойно – не нужно оправдываться, не нужно делать вид, что все нормально.
Он не чувствовал ни черта. Когда-то Дин мечтал об этом даре – освободиться от адской боли, освободиться от вины. Попросту ничего не чувствовать. Вышло совсем не то, что задумывалось, но Сэм был далек от того, чтобы жаловаться.
Жизнь превратилась в череду схваток, но не ради покаяния или помощи. О спасении людей больше речи не шло. Он делал то, что нужно, и этого было достаточно. Только в привычных, интуитивных действиях получалось раствориться. А охота помогала забыться. Теперь он даже не помнил, что же так отчаянно пытался выкинуть из головы.
Раньше казалось, невозможно забыть леденящее чувство, когда ты всего лишь сторонний наблюдатель в собственном теле, пока оно избивает до полусмерти совершенно не сопротивляющегося брата. Не забыть всепоглощающее пламя, сжигающее слой за слоем. И пробуждение в тишине и одиночестве, и знание, что подобное никогда не повторится, не приносило облегчения.
Но как бы то ни было, ему удалось. Он сделал все достаточно терпимым, чтобы просыпаться каждое утро и действовать снова и снова. И это было достаточно хорошо. В такие моменты он просто сосредоточивался на том, чтобы переставлять ноги.
Сэм прошлепал по стремительно несущемуся потоку, в который превратился тротуар. Он едва заметил, что низ штанин промок. Взмахом руки отбросил назад челку и вошел в “Собрание редких книг Хансена”. Резкий звон колокольчика возвестил о его присутствии.
Внутри оказался элитный антикварный магазинчик, один из тех куда мамы боятся приводить детей. Хотя преобладали книги, богато отделанные столы были заставлены изящными вещицами со всех концов мира. Магазин оказался мал и забит до отказа. Даже Сэму приходилось осторожно лавировать в узких проходах.
Он глубоко вдохнул затхлый воздух, пахнущий знаниями и исследованиями. Каждая книга, стоящая на полке, была аккуратно подписана от руки, каждая категория помечена пожелтевшими от времени разделителями. Из динамиков тихо лилась Девятая симфония Бетховена.
– Чем могу помочь?
На него оценивающе смотрел пожилой мужчина в очках с такими толстыми линзами, что их можно было бы использовать в качестве шайб для хоккея, а его темный бархатный костюм определенно пошили еще до рождения Сэма. Несколько жидких прядей волос были тщательно причесаны.
– Грегори Хансен? – спросил Сэм. – Я вчера звонил. Вы должны были отложить для меня книгу "Carmenum Regnum Daemonis".
Сгорбившись, мужчина поковылял за прилавок, вынул блокнот и перелистал страницы. Неодобрительно что-то проворчав себе поднос, он, наконец поднял взгляд. На лице читалась неловкость.
– Сэм, да? – Сэм не слишком терпеливо кивнул. – Что ж, вижу, вы не получили мое сообщение.
Сэм шагнул к прилавку, и Грегори беспокойно затеребил ручку.
– Скажите мне, что книга еще у вас.
– Ну... вообще-то нет. Я... У меня, однако, есть еще. Прекрасные первые издания того же периода. Полагаю, вы найдете их качество весьма поразительным... действительно превосходным...
По телефону Грегори бубнил о прекрасном состоянии книги, за которой Сэм гнал через два штата. В руках коллекционера книга – всего лишь произведение искусства. Но попав не к тому человеку, она превращалась в исключительно опасный текст, и ходили слухи, что ее пытается разыскать группа фанатиков.
– Какую часть просьбы придержать книгу вы не поняли? – спросил Сэм.
– Мне предложили более высокую цену, – Грегори поправил съехавшие очки, выбрался из-за прилавка и поспешил в заднюю часть магазина к застекленному шкафу. Повозившись, выудил из кармана узких штанов связку ключей и открыл замок.
– Только позвольте показать вам...
Приблизившись, Сэм навис над старичком.
– Кому вы продали книгу?
– Даже если бы я знал, я бы не мог поделиться с вами этой информацией.
Быстрым движением, таким, что и демон не успел бы опомниться, Сэм схватил Грегори за лацканы пиджака и впечатал спиной в стеклянную дверцу. Глаза владельца магазина расширились от ужаса, и ключи звякнули о пол.
– Я... я не знаю, – не уступал Грегори – Правда, не знаю. Он заплатил наличными.
– Пять сотен наличкой?
– Тысячу.
Сэм удивленно поднял брови. Ничего странного в том, что кто-то переплатил вдвое за указанную книгу. Что тут было странным, так то, что этот “кто-то” вообще заплатил. Он разжал хватку, выпуская перепуганного старика. Не похоже, чтобы Грегори смог убежать от него.
– Он сказал, что собирается с ней делать? – спросил Сэм.
– Нет. Мальчик просто настаивал, что ему она необходима, – Грегори начал разглаживать складки на своем костюме. – Я правда понятия не имею, почему люди вашего возраста так воспылали страстью к древним текстам. Это, очевидно, совершенно неосвоенный рынок.
Пока старик болтал, Сэм смотрел ему за спину.
– Там, на стене...
Грегори проследил взгляд Сэма на камеру, прикрепленную к стене, и опасливо кивнул:
– Да, но уверяю, я не стану сообщать о вас, если вы просто уйдете.
– Покажите мне записи.
Грегори открыл рот, чтобы возразить, но, встретившись взглядом с Сэмом, передумал.
– Идемте.
Несколько коротких шагов, и Сэм оказался у двери в заднюю комнату. В сравнении с той частью магазина, что была скрыта от глаз, передняя часть показалась еще очень даже просторной. Грегори легко лавировал в этом беспорядке, а Сэм едва пробирался – пришлось подхватить несколько неустойчивых стопок книг, чтобы не оказаться погребенным под ними.
В дальнем углу виднелась пыльная стопка видеокассет и крохотный телевизор, похоже, настолько старый, что тоже мог выступать коллекционным экземпляром. На нем высились коробки, и сбоку опасно кренились башни из книг. Сэму с его ростом и широкими плечами едва удалось протиснуться между полками и коробками, чтобы хорошо видеть экран.
Несмотря на кажущийся хаос, Грегори двигался так, словно тут все безупречно организовано, и без разговоров вытянул вчерашние записи камеры безопасности. Немного перемотав, он отошел в сторону, чтоб Сэм мог видеть телевизор.
– Надеюсь, это то, что вы ищете.
Хотя деталей на экране было не разглядеть, каждое движение мужчины кричало о неуверенности. Довольно странное поведение для того, кто просто пришел в книжный магазин, но Сэм не обращал внимания, его не покидало чувство, что человек ему знаком. Он упорно отказывался признавать это, но когда тот прошел прямо перед камерой, отрицать очевидное стало бесполезно, каким бы зернистым ни было черно-белое изображение: мужчина на экране – его брат.
С одной стороны, это несомненно Дин, с другой – его не узнать. Старую кожанку, фланелевую рубашку и джинсы сменили спецовка, плотные штаны и футболка. Самодовольная манера держаться сменилась неуверенностью и настороженностью. Он был обеспокоен и весьма хреново скрывал это.
Сэм поразился, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз видел Дина. Он оставил брата сломленным и окровавленным у “Импалы”. В его воображении тот так и застыл там.
Но он знал, что все не так. Дин выжил, не стал стоять на месте и, насколько Сэму стало известно, сдержал обещание. Спроси любого охотника – так Дин словно исчез с лица земли. Для Сэма это значило, что Дин ушел на покой, и он решил, что новость хорошая.
Запись велась без звука, но, судя по жестам Дина, тот торговался с Грегори, причем совершенно без своей прежней непринужденности, которая позволила бы ему легко получить книгу за первоначальную стоимость – пять сотен. Даже незнакомый человек за прилавком заметил, что тот в отчаянии.
Когда он наклонился поближе, стало видно, что, пытаясь торговаться, Дин разговаривает по телефону. Отложив трубку, он вынул пачку банкнот. С сожалением пересчитав, он бросил их на стол, взял книгу и ушел. Не было нужды в звуке или даже видеть губы Дина, чтобы услышать как тот презрительно процедил: “Сдачи не нужно”.
Сэм продолжал смотреть на экран, даже когда он опустел. Он уже привык к оцепенению внутри, но теперь оно чувствовалось и в теле.
– Теперь вы знаете все, что знаю я.
Реплика Грегори вернула Сэма на землю.
– Да. Простите за беспокойство.
С трудом пробормотав слова, он вытащил кассету из видеомагнитофона. Не глядя на Грегори, Сэм забрал запись с Дином и ту, на которой он сам, и покинул магазин. Тело двигалось словно на автопилоте.
У Дина не было никаких оправданий, чтобы оказаться рядом с книгой, не говоря уж о том, чтоб ее заполучить. Впервые за долгое время Сэм что-то почувствовал. Старый страх, тошнотворное чувство, что брат навлек на себя неприятности.
Нас может многое изменить, но наше начало и конец в семье.
Энтони Брандт
Энтони Брандт
ГЛАВА 1.
читать дальшеПо обнаженному телу Дина прошла дрожь. Пока он силился удержаться на четвереньках, его легкие пытались исторгнуть остатки соленой святой воды. Спазм брюшных мышц горячей белой вспышкой боли отдался в отбитых ребрах. Из глубоких жгучих порезов, покрывающих тело, сочилась кровь, смешиваясь с водой и розовыми каплями стекая на бетон под ним.
– На колени.
Хотя Дин слышал приказ священника, отданный спокойным голосом, мозг отказывался его понимать. И, похоже, в какой-то момент большинство зрителей тоже перестало следить за происходящим. Дин цеплялся за надежду, что заправилы не устроят публичное выступление, потому что это рискованно.
Отличная мысль, но если бы надежды сбывались, его семья все еще была бы цела. Не стоило рассчитывать на то, что удача улыбнется ему.
От резкого удара сзади колени подломились. Он зашипел, когда раны на задней поверхности бедер соприкоснулись с ранами на икрах. Рука, казавшаяся теплой в сравнении с его холодной кожей, надавила на грудь, усаживая его прямо.
– Сим миропомазанием смываем с тебя клеймо духовного предательства.
Дин раздраженно заморгал, когда рука, теперь уже холодная и влажная, переместилась на плечо. Повернув голову, он смотрел, как пальцы обводят отпечаток ладони, вытавренный на нем. Ангельская благодать выжгла знак в его душе, а это чудовище думало, что может очистить ее?
– Ты и впрямь понятия не имеешь, какой ты скорбный на голову сукин сын, – прохрипел Дин.
– А ты не представляешь размеры ущерба, нанесенного тобой.
Рвано выдохнув, Дин прикрыл глаза и прошептал:
– Ты бы удивился.
Священник присел рядом с ним на корточки. Дин не стал поднимать головы. Открыв глаза, он обнаружил, что смотрит прямо на алые пятна своей же крови на белоснежном стихаре.
– Значит, ты признаешь данный тебе дар. Несмотря на твои непостижимые грехи, тебе позволено искупить свою вину. Благодаря этой жертве ты получишь жизнь вечную.
– Боже, надеюсь, нет.
Хотя Дин едва выдохнул искренние слова, священник находился достаточно близко, чтобы услышать их. Его лицо исказила гримаса осуждения, как будто Дину было не плевать.
– Твой кощунственный язык вовсе не требуется для церемонии, – священник налил масла в ладонь и резко ударил Дина по щеке. Небрежно размазал масло по его лбу и волосам.
– Делайте надрезы не спеша, – поднявшись, велел священник мужчинам. Дин заметил блеск лезвия кинжала, который тот передал. – Его сердце должно биться, пока не привезут ребенка.
Дин уже достаточно услышал, чтобы понять – им надо, чтоб он дожил до конца ритуала, а то ублюдки израсходуют всю Винчестеровскую кровь, которой так жаждут, а Михаил так и останется в своей клетке. Тут возможны только два выхода: прекратить с самого начала или закончить все самому.
Единственный выход перекрыт. Даже если удастся вырваться – снаружи молится еще полсотни фанатиков. Под рукой священника Дин заметил знакомую тяжелую книгу в кожаном переплете с золотым тиснением. Значит, все всерьез.
Сердце отчаянно забилось, когда он напоследок сделал несколько вдохов. Священное масло, разлитое на испещренном символами полу, загорелось. Огонь подбирался все ближе к кругу, отделявшему его от священника, но рядом стояли еще двое. Надо было убить ублюдков, пока была возможность. Ему вообще следовало многое сделать раньше.
Из уст священника полились фразы на латыни. Резкий удар стали рассек руку Дина. Он крякнул и заставил себя ждать, дрожа от усилий сохранять неподвижность.
Еще один порез, и он подавил всхлип. Но слезы на глаза навернулись не из-за боли от ран.
Они хотят, чтоб под ножом оказалась его крошка. Он не знал, где все остальные и живы ли они. Безмолвно он молился, чтобы у него все еще оставалась семья.
Гладкое лезвие коснулось его груди, но прежде, чем оно оставило глубокий порез, Дин схватил руку с клинком. Долю секунды Дин смотрел в пустые глаза, а потом с кривой усмешкой вонзил нож в собственную грудь. В конце концов его семья стоит того, чтобы отдать за нее жизнь.
Пятнадцатью часами ранее.
Су-Фолс, Южная Дакота.
Слова сливались в одно. Потребовалось пять минут, чтобы полусонный мозг Дина сообразил, что текст написан не по-английски. Еще пять минут, чтобы признать, что сколько на буквы ни смотри, сами они не перестроятся во что-нибудь более понятное. За свои усилия Дин получил лишь мигрень и никакого облегчения постоянной боли в сердце.
Он готов был спорить на свой пикап, что слова, написанные на гладком пергаменте, были на латыни. Сэм бы понял их, или, на крайняк, взял бы свой комп и нашел бы какой-то заумный сайт, чтобы перевести написанное. Но если не найти кого-нибудь, кто мог бы прочитать их, и при этом не был бы Бобби, он попадет на штуку баксов и ни на шаг не приблизится к тому, чтобы вытащить брата из клетки.
Если сдаться и рвануть к Бобби, тот взбесится, а если отправиться на поиски профессора, способного перевести это, выйдет из себя Лиза. Не сказать, что он их боялся, но разочаровывать не хотел.
Заполучить оригинал средневекового текста сатанистов было хорошей идеей лишь в теории, в следующий раз придется доставать секретный ключ к коду. В итоге после двух лет чтения каждого бесполезного куска дерьма, что удалось найти, его ресурсы подходили к концу. Но пока он не узнает, что написано в этой книге, можно и дальше притворяться, что в ней находится ответ.
Потерев рукой лицо, Дин зажмурился и откинулся на спинку сидения. Потянувшись к термосу, отвернул крышку и сделал длинный глоток остывающего черного кофе, которого едва хватало, чтобы и дальше держаться на ногах.
По крыше кабины громко барабанил дождь. Его дробь почти заглушала скрип ботинок по засохшей корке грязи на коврике, когда он с трудом поменял положение ног. Вода так заливала ветровое стекло, что Дин с трудом различал парней из строительной бригады, все еще мокнущих под дождем.
Он бы тайком порадовался, что у него вовремя начался обеденный перерыв, если бы не чувствовал себя таким чертовски виноватым за то, что сидит тут сухой. Живот свело так, что он даже думать не мог о сэндвиче, который упаковал для него Бен.
Из-за непогоды строительство пришлось приостановить, и Дин едва мог сопротивляться искушению позвонить Бобби с многозначительным “Я же говорил!” Что бы ему все ни твердили, он знал, что не сошел с ума. Из-за горизонта надвигалось нечто пострашнее грозовых туч.
Большим пальцем Дин рассеянно погладил гладкую поверхность своего обручального кольца из белого золота. Они остановили Апокалипсис. Хотелось бы думать, что это давало ему право пинком отбросить все, что окажется на его пути. Но речь не о спасении мира, а о защите его семьи, с чем он каждый раз не справлялся. Это он должен был быть на месте Сэма, запертым в клетке, и он пытался сделать все, чтоб так и случилось, но судьба воспротивилась.
Бобби запер его, притащил в качестве поддержки Лизу и Бена. И Дину ничего не оставалось, как признать очередную неудачу. По крайней мере, так он сказал вслух. Он-то все еще не склеил ласты, но все изменилось, и старый прием – бросаться в омут с головой – больше не прокатывал.
Стук в окно с пассажирской стороны раздался так неожиданно, что Дин едва не пролил кофе на фолиант пятнадцатого века, все еще лежавший у него на коленях. Весь на взводе от недосыпа, он нащупал под сидением пистолет. Когда Сид рывком распахнул дверь, рука крепче сжалась на рукоятке.
Дин выпустил оружие прежде, чем его заметили, выпрямился на сидении и захлопнул книгу, пока Сид усаживался рядом.
С облегчением вздохнув, Сид провел ладонью по мокрым волосам.
– Что читаешь?
– Хм... руководство по ремонту старых двигателей, – брови Сида удивленно поползли вверх, когда Дин сунул книгу в кожаном переплете с золотым тиснением под сидение. – По-настоящему старое... вроде первое издание. Я коллекционирую старые справочники.
– В самом деле? Не знал. Ты полон загадок и тайн, – Сид бросил еще один задумчивый взгляд на переплет книги. – Знаешь, у меня должна быть парочка в гараже, не таких, но... ага...
– Замечательно! – Дин развернулся посмотреть на Сида. – Ты что-то хотел?
– Официально твой обеденный перерыв закончился.
Нахмурившись, Дин задрал рукав своей ветровки и посмотрел на часы. Не похоже, чтобы Сид изображал надсмотрщика и, судя по часам, у Дина оставалось добрых пять минут.
Дин пожал плечами:
– Ага, ладно, – сгреб пакет с обедом и кинул Сиду, – лучше доешь вместо меня.
Сид схватил его за руку, прежде чем он успел открыть дверь. Каждая мышца в теле Дина напряглась. Он бросил взгляд через плечо, ожидая, что глаза Сида стали черными, а может, даже желтыми. При виде совершенно человеческих глаз друга Дин заставил себя расслабиться.
– Боже, не суйся туда без водолазного костюма, или как они теперь называются, – сказал Сид. Дин откинулся на сиденье, а Сид начал рыться в пакете с его обедом. – Хорошие парни там буквально тонут. Говорю тебе, я в жизни не видел такого ливня.
Дин тяжело вздохнул:
– Да... давненько не было.
~~~
Благодаря ли реву Люцифера в глубокой клетке или двум годам одиночества, но Сэм истосковался по тишине. Не в буквальном смысле. Почти все время бодрствования он тратил на охоту, драки, убийства. Однако в разгар этой борьбы было спокойно – не нужно оправдываться, не нужно делать вид, что все нормально.
Он не чувствовал ни черта. Когда-то Дин мечтал об этом даре – освободиться от адской боли, освободиться от вины. Попросту ничего не чувствовать. Вышло совсем не то, что задумывалось, но Сэм был далек от того, чтобы жаловаться.
Жизнь превратилась в череду схваток, но не ради покаяния или помощи. О спасении людей больше речи не шло. Он делал то, что нужно, и этого было достаточно. Только в привычных, интуитивных действиях получалось раствориться. А охота помогала забыться. Теперь он даже не помнил, что же так отчаянно пытался выкинуть из головы.
Раньше казалось, невозможно забыть леденящее чувство, когда ты всего лишь сторонний наблюдатель в собственном теле, пока оно избивает до полусмерти совершенно не сопротивляющегося брата. Не забыть всепоглощающее пламя, сжигающее слой за слоем. И пробуждение в тишине и одиночестве, и знание, что подобное никогда не повторится, не приносило облегчения.
Но как бы то ни было, ему удалось. Он сделал все достаточно терпимым, чтобы просыпаться каждое утро и действовать снова и снова. И это было достаточно хорошо. В такие моменты он просто сосредоточивался на том, чтобы переставлять ноги.
Сэм прошлепал по стремительно несущемуся потоку, в который превратился тротуар. Он едва заметил, что низ штанин промок. Взмахом руки отбросил назад челку и вошел в “Собрание редких книг Хансена”. Резкий звон колокольчика возвестил о его присутствии.
Внутри оказался элитный антикварный магазинчик, один из тех куда мамы боятся приводить детей. Хотя преобладали книги, богато отделанные столы были заставлены изящными вещицами со всех концов мира. Магазин оказался мал и забит до отказа. Даже Сэму приходилось осторожно лавировать в узких проходах.
Он глубоко вдохнул затхлый воздух, пахнущий знаниями и исследованиями. Каждая книга, стоящая на полке, была аккуратно подписана от руки, каждая категория помечена пожелтевшими от времени разделителями. Из динамиков тихо лилась Девятая симфония Бетховена.
– Чем могу помочь?
На него оценивающе смотрел пожилой мужчина в очках с такими толстыми линзами, что их можно было бы использовать в качестве шайб для хоккея, а его темный бархатный костюм определенно пошили еще до рождения Сэма. Несколько жидких прядей волос были тщательно причесаны.
– Грегори Хансен? – спросил Сэм. – Я вчера звонил. Вы должны были отложить для меня книгу "Carmenum Regnum Daemonis".
Сгорбившись, мужчина поковылял за прилавок, вынул блокнот и перелистал страницы. Неодобрительно что-то проворчав себе поднос, он, наконец поднял взгляд. На лице читалась неловкость.
– Сэм, да? – Сэм не слишком терпеливо кивнул. – Что ж, вижу, вы не получили мое сообщение.
Сэм шагнул к прилавку, и Грегори беспокойно затеребил ручку.
– Скажите мне, что книга еще у вас.
– Ну... вообще-то нет. Я... У меня, однако, есть еще. Прекрасные первые издания того же периода. Полагаю, вы найдете их качество весьма поразительным... действительно превосходным...
По телефону Грегори бубнил о прекрасном состоянии книги, за которой Сэм гнал через два штата. В руках коллекционера книга – всего лишь произведение искусства. Но попав не к тому человеку, она превращалась в исключительно опасный текст, и ходили слухи, что ее пытается разыскать группа фанатиков.
– Какую часть просьбы придержать книгу вы не поняли? – спросил Сэм.
– Мне предложили более высокую цену, – Грегори поправил съехавшие очки, выбрался из-за прилавка и поспешил в заднюю часть магазина к застекленному шкафу. Повозившись, выудил из кармана узких штанов связку ключей и открыл замок.
– Только позвольте показать вам...
Приблизившись, Сэм навис над старичком.
– Кому вы продали книгу?
– Даже если бы я знал, я бы не мог поделиться с вами этой информацией.
Быстрым движением, таким, что и демон не успел бы опомниться, Сэм схватил Грегори за лацканы пиджака и впечатал спиной в стеклянную дверцу. Глаза владельца магазина расширились от ужаса, и ключи звякнули о пол.
– Я... я не знаю, – не уступал Грегори – Правда, не знаю. Он заплатил наличными.
– Пять сотен наличкой?
– Тысячу.
Сэм удивленно поднял брови. Ничего странного в том, что кто-то переплатил вдвое за указанную книгу. Что тут было странным, так то, что этот “кто-то” вообще заплатил. Он разжал хватку, выпуская перепуганного старика. Не похоже, чтобы Грегори смог убежать от него.
– Он сказал, что собирается с ней делать? – спросил Сэм.
– Нет. Мальчик просто настаивал, что ему она необходима, – Грегори начал разглаживать складки на своем костюме. – Я правда понятия не имею, почему люди вашего возраста так воспылали страстью к древним текстам. Это, очевидно, совершенно неосвоенный рынок.
Пока старик болтал, Сэм смотрел ему за спину.
– Там, на стене...
Грегори проследил взгляд Сэма на камеру, прикрепленную к стене, и опасливо кивнул:
– Да, но уверяю, я не стану сообщать о вас, если вы просто уйдете.
– Покажите мне записи.
Грегори открыл рот, чтобы возразить, но, встретившись взглядом с Сэмом, передумал.
– Идемте.
Несколько коротких шагов, и Сэм оказался у двери в заднюю комнату. В сравнении с той частью магазина, что была скрыта от глаз, передняя часть показалась еще очень даже просторной. Грегори легко лавировал в этом беспорядке, а Сэм едва пробирался – пришлось подхватить несколько неустойчивых стопок книг, чтобы не оказаться погребенным под ними.
В дальнем углу виднелась пыльная стопка видеокассет и крохотный телевизор, похоже, настолько старый, что тоже мог выступать коллекционным экземпляром. На нем высились коробки, и сбоку опасно кренились башни из книг. Сэму с его ростом и широкими плечами едва удалось протиснуться между полками и коробками, чтобы хорошо видеть экран.
Несмотря на кажущийся хаос, Грегори двигался так, словно тут все безупречно организовано, и без разговоров вытянул вчерашние записи камеры безопасности. Немного перемотав, он отошел в сторону, чтоб Сэм мог видеть телевизор.
– Надеюсь, это то, что вы ищете.
Хотя деталей на экране было не разглядеть, каждое движение мужчины кричало о неуверенности. Довольно странное поведение для того, кто просто пришел в книжный магазин, но Сэм не обращал внимания, его не покидало чувство, что человек ему знаком. Он упорно отказывался признавать это, но когда тот прошел прямо перед камерой, отрицать очевидное стало бесполезно, каким бы зернистым ни было черно-белое изображение: мужчина на экране – его брат.
С одной стороны, это несомненно Дин, с другой – его не узнать. Старую кожанку, фланелевую рубашку и джинсы сменили спецовка, плотные штаны и футболка. Самодовольная манера держаться сменилась неуверенностью и настороженностью. Он был обеспокоен и весьма хреново скрывал это.
Сэм поразился, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз видел Дина. Он оставил брата сломленным и окровавленным у “Импалы”. В его воображении тот так и застыл там.
Но он знал, что все не так. Дин выжил, не стал стоять на месте и, насколько Сэму стало известно, сдержал обещание. Спроси любого охотника – так Дин словно исчез с лица земли. Для Сэма это значило, что Дин ушел на покой, и он решил, что новость хорошая.
Запись велась без звука, но, судя по жестам Дина, тот торговался с Грегори, причем совершенно без своей прежней непринужденности, которая позволила бы ему легко получить книгу за первоначальную стоимость – пять сотен. Даже незнакомый человек за прилавком заметил, что тот в отчаянии.
Когда он наклонился поближе, стало видно, что, пытаясь торговаться, Дин разговаривает по телефону. Отложив трубку, он вынул пачку банкнот. С сожалением пересчитав, он бросил их на стол, взял книгу и ушел. Не было нужды в звуке или даже видеть губы Дина, чтобы услышать как тот презрительно процедил: “Сдачи не нужно”.
Сэм продолжал смотреть на экран, даже когда он опустел. Он уже привык к оцепенению внутри, но теперь оно чувствовалось и в теле.
– Теперь вы знаете все, что знаю я.
Реплика Грегори вернула Сэма на землю.
– Да. Простите за беспокойство.
С трудом пробормотав слова, он вытащил кассету из видеомагнитофона. Не глядя на Грегори, Сэм забрал запись с Дином и ту, на которой он сам, и покинул магазин. Тело двигалось словно на автопилоте.
У Дина не было никаких оправданий, чтобы оказаться рядом с книгой, не говоря уж о том, чтоб ее заполучить. Впервые за долгое время Сэм что-то почувствовал. Старый страх, тошнотворное чувство, что брат навлек на себя неприятности.
Вопрос: Интересно, что дальше?
| 1. Да! | 37 | (100%) | |
| Всего: | 37 | ||
@темы: перевод, Дин, гет, джен, Наше начало и конец в семье, Бен, Лиза, СПН
-
-
01.02.2013 в 19:44Но мне нравится неторопливость повествования, и очень-очень нравится перевод
-
-
01.02.2013 в 23:57-
-
02.02.2013 в 14:03-
-
08.02.2013 в 14:29-
-
08.02.2013 в 14:41