Первая серия третьего сезона радует тем, что Хауза вроде как вылечили. Вообще, в серии «три истории» в первом сезоне, было такое резюме Хауза по поводу произошедшего с ним «В результате удаления мертвой мышцы, серьезно пострадала подвижность ноги, а из-за поздно поставленного диагноза пациент испытывает сильные хронические боли». И я думала, что устранив боль, хромоту полностью убрать нельзя. Оказалось можно. Это за счет тренировки всех оставшихся мышц? Ту процедуру, что привиделась доку по пути из кабинета в реанимацию вроде как провели, мозги перезагрузили и боли он не чувствует. Пока. Потому что и Кадди и Уилсон ждут, когда же все начнется снова. Я так понимаю, план был таким: в результате операции Хауз таким образом получил фору в три месяца, чтоб пройти реабилитационный курс по восстановлению мышц, а потом, когда мозг опять начнет принимать сигналы о боли… что должно произойти? Ощущения должны быть слабее, т.к. мышцы более натренерованны? Хауз будет искать новые способы справляться?
Но я не о том. При том, что периодически все старались повлиять, повоспитывать, приструнить Хауза, заставить его заниматься рутинной работой, оказалось, что новый (или обновленный?) Грегори Хауз никому особо не нужен. От него ждут того же полета мысли, резкости суждений и язвительности… Хотят, что это было интересно. Не могу аргументировать, это скорее ощущение, но мне все казалось, что при виде «белого и пушистого» Хауза у всех сводило зубы. (Во-истину, бойтесь желаний своих – они могут исполниться) При этом все еще стараясь низвести его, даже придавить, до уровня всех остальных рядовых врачей? Я все-таки не понимаю хода Уилсона – ну какая может быть польза для человека в том, что его разубедят в собственной уникальности и исключительности, докажут ему, что он рядовой, не выделяющийся из толпы? Да, людей раздражают те, кто выделяется ( не важно каким способом). Куда лучше сказать «пригнись и не отсвечивай!» и это, наверное, дает возможность чувствовать себя нормально, забыть о каких-то собственных нереализованных амбициях, о собственной жажде свободы, неспособности и страхе говорить все, что думаешь.
Ах он пытался уберечь его от «опаленных крыльев»? Не знаю. Может это красивая отговорка для самооправдания, а может он сам искренне считает, что гораздо проще и комфортнее жить «как все»? Когда мы делаем кому-то добро, мы можем делать это только так, как сами понимаем, и это наши Личные представления о том, что было бы хорошо для человека. Они всегда субъективны и на деле могут оказаться как раз теми благими намерениями, которые устилают путь …
Честно говоря, я не понимаю смысла учить человека смирению, отнимая у него победы и постоянно напоминая об ошибках. Так воспитывается не смирение, как христианская добродетель, а неуверенность в себе, сомнения в своих силах. А это тормозит, останавливает движение, а значит и жизнь. И человек не живет, а существует, смиряясь со всем и ненавидя себя за это. Смирение – не для всех является продуктивным путем развития. Эк меня проняло! ( прям, как Галадриэль в гоблиновском переводе)Наверное это ко мне…
Сразу хочу сказать, что Уилсона нежно люблю, просто пытаюсь понять и выразить свои мысли.
Кстати тронуло то, что Хауз именно ему первым признался в том, что боли начались снова. И, кажется, даже о глюках своих после ранения рассказывал ( вот уж чего не ожидала! Он же не верит в разные предзнаменования и т.п. предпочитая думать, что это химические реакции)
Едем дальше. Вторую серию Хауз отжигал так, что мы с мужем угорали. Ребенка, глючащего инопланетянами, конечно жалко, но Хаузовские комменты по этому поводу – перлы, все можно цитировать. Чувствуется, что за лето актеры и сценаристы отдохнули.
Теперь возникший у меня вопрос и печаль по этому поводу: почему Хауз опять ухватился за Викодин? Он уже дошел до своего порога терпения? Или это страх перед той болью, что будет?
Странно, вот в отношении других он редко сдается, практически всегда идет до конца. А в отношении себя – первый сбой, и он разуверился в том, что есть смысл продолжать лечение, реабилитацию.